Возрожденные храмы православной Югры

Получив заказ от сибирского издательства написать статью о Ханты-Мансийской епархии и очень краткое вступительное слово для книги-фотоальбома «Возрожденные храмы православной Югры», я сел за работу.

Предполагал, что особых трудностей это задание не вызовет, и я без напряжения справлюсь с ним, ну, скажем, самое большое, за неделю.
Наивный. Как я ошибался. Сроки подпирали, а дело шло туго: исправлял, перечеркивал, раз за разом переделывая текст, ругал себя, тугодумного.
Но все-таки, с Божией помощью, удалось написать статью. А вот вступительное слово никак не поддавалось. Выходило как-то сухо, казенно. И я снова просил Господа вразумить меня, неумеху.
В итоге получилось то, что меня обрадовало:

Собирая материалы, редкие снимки и работая над рукописью книги-фотоальбома «Возрожденные храмы православной Югры», авторский коллектив от всей души искренне благодарит Владыку Павла за его большое личное участие в этой работе. Его деликатные, тонкие и мудрые советы помогли нам полнее увидеть глубину и масштаб готовящейся к изданию книги.
И вот она у Вас в руках, дорогой читатель. Не откладывайте на потом встречу с ней, как бы Вы не были загружены делами.
Надеемся, что книга эта не оставит Вас равнодушным и сердце Ваше отзовётся на радость и восторг от великолепия и красоты наших Югорских православных храмов.

«Не хлебом одним
будет жить человек,
но всяким словом,
исходящим из уст Божиих»
(Мф.4.4)

Ханты-Мансийская епархия создана 30 мая 2011 года решением Священного Синода путём выделения из состава Тобольско-Тюменской епархии.
Синод постановил правящему архиерею иметь титул Ханты-Мансийский и Сургутский. А епископом избрать архимандрита Павла (Фокина), настоятеля Свято-Николаевского ставропигиального прихода города Рима.

Живая история знаменитой епархии уходит своими духовными корнями в глубокую древность. Ещё с ХI века вместе с разными людьми, – согласно Ипатьевской и Новгородской летописям, – казаками, воеводами и вольными умелыми землепашцами, шли в этот тогда дикий, но сказочно-красивый своей девственной природой край и дерзновенные, пламенные верой, священники. И жизни положили, – порою мученически, – на Алтарь Господень, вдохновенно проповедуя святое Евангелие татарам, остякам, вогулам, ненцам, тунгусам, не щадя себя.
Помяни их, Господи, во Царствии Своем, ибо ведь только Тебе известны их подлинные имена.
А в 1620 году Тобольско-Тюменская епархия, – так она тогда называлась, – была учреждена на Московском соборе патриархом Филаретом и его сыном Михаилом Феодоровичем с кафедрой в городе Тобольске.
Богата красотой сибирская земля. Полны и недра её богатствами. И смею предположить, что сначала Господь хотел оставить эту землю Себе, но потом подумал, и решил отдать её моим землякам – сибирякам.
По прошествии всего четырёх десятилетий после покорения Сибири Ермаком, уже к 1667 году, в этой епархии на Большом Московском соборе была учреждена митрополия в Тобольске. Потому что она по праву являлась самой большой на бескрайних просторах зелёно-синего океана, имя которому, – Сибирь. А таких великих богатств, как нефть, газ, редкие драгоценные металлы, железные руды, алмазы, ценная пушнина; мощные водные артерии – Обь с Иртышом; чистейшие озёра с родниковой водой, – хоть пригоршнями пей! – в которых в изобилии водились и муксун, и нельма, и стерлядь, и чир, и лосось, – весьма немного на всей Земле найдётся. А какие дивные лиственные и хвойные леса, – с мачтовыми соснами, елями, берёзами, – где в изобилии водились медведи, кабаны, лоси, олени и другое различное зверьё! Мало, мало на Земле мест, которые так сказочно-щедро одарил Господь!
Незаметно, – словно быстрая журавлиная стая пролетела, – промелькнули триста девяносто лет со дня основания. А за эти долгие годы епархия, – её архиереи, и священники, и простые, открытые сердцем, но истово верующие наши предки, – являла жестокому безбожному миру пример стойкости, твёрдого стояния именно в спасительном, родном и близком для нас Православии, была его достойным проводником, направляя с горячей проповедью слова Божьего, Евангелием, – на огромные расстояния. И это несмотря на суровые климатические условия, непонимание, а порой и открытую агрессию со стороны местных князьков.
Епархия являла собой некий духовный оплот, стержень, фундамент Сибири, – невзирая на все лишения и трудности.
С наступлением Советской власти развернулась мощная пропаганда атеизма. Для епархии вновь настали тяжёлые времена, – безбожия и открытых жестоких гонений. Гонений, прежде всего, на Православие, – чтобы его уничтожить. Но, несмотря ни на что, сонмы мучеников, даже под изощрёнными пытками не отреклись от Христа. Они смиренно молились за своих мучителей и убийц: «Господи, прости их, не ведают, что творят»
Помяни их, Господи, во Царствии Своем, ибо ведь только Тебе известны их подлинные имена…
Проходили десятилетия, растворяя собой безбожный дух. И прорыв случился в конце 80-х – начале 90-х г.г. прошлого века. Именно тогда началось активное, долгожданное возвращение, – будто освобождались от зимнего толстого льда уже тёплой весной Обь и Иртыш. И наши многострадальные соотечественники потянулись к древним духовным очагам и немеркнущим традициям и вере наших предков.
И ведь не зря же архиереи, священники, прихожане называют современное духовное возрождение и заметное восстановление порушенных монастырей, соборов, и строительство новых домов Божиих, – чудом Господним на благодатной земле Сибири, да и, пожалуй, всей нашей России, – через сердца, руки и души трудолюбивых наших прихожан: дедушек и бабушек в синих и белых платочках, мужественно пронесших, сохранивших, и бережно передавших, словно святыню свою выстраданную веру, – нам, современным молодым людям.
Да и сам я, недостойный и грешный иерей Иоанн Тунгусов, по милости Божией, многократно видел, и хорошо знаю непростые судьбы скромных, смиренных людей старшего поколения. Они – всё преодолели: холод, голод, издевательства, гонения, ссылки, тюрьмы, поражения в гражданских правах, запрет жить в крупных городах, но не изменили себе, не предали самое сокровенное: нашу родную веру Православную.
И у меня, как и у многих знакомых священников, именно через бабушек и матерей передавался крайне важный личный опыт общения с Матерью – Церковью, через её таинства. А детская память – очень цепкая: на всю жизнь запоминает лики икон, мерцание горящих свечей, ароматный запах ладана, проникновенно-красивое хоровое пение, да и саму дивную Пасхальную атмосферу любви в храме. Ведь основа характера, мировоззрения, да и сама вера закладываются именно в детстве. Когда ребёнок, словно ангел, чист душой, а помыслы его светлы, радостны и доверчивы.
Это знаю я не понаслышке, разменяв вот уже седьмой десяток лет.
Чтобы наши близкие показывали, – причём не навязчиво! – пример собственной жизни, пример личного стояния в вере, – что крайне ценно! Ведь по-настоящему воспитывают не красивые слова, не постоянные призывы, а именно пример.
Мудрые бабушки и матери долгими годами вымаливали своих, порою своенравных, гордых, а то и заблудших детей и внуков. Знаю такое положение и по своей, многодетной семье. Не зря ведь говорится: «Молитва матери и со дна моря достанет». Их пламенными, горячими молитвами живы и мы, потому что они видят душой, чувствуют сердцем боли и тревоги наши, – их детей и внуков. И, конечно же, оберегают всех нас от тяжких нравственных падений.
Наверняка, таким маячком веры была и мама владыки Павла. Была и остаётся, ибо у Господа все живы. Совсем недавно, мне, всего на несколько дней, дали ознакомиться с журналом «Югра». Он оказался интересным и содержательным. Многие материалы близки мне по темам. А некоторые как бы перекликаются с моими книгами о любимой Сибири. И в этом журнале я прочитал первое интервью, – июльский номер 2011 года, с 57 по 65 страницу, – моего земляка, правдивого писателя, смелого и талантливого журналиста Сергея Козлова, которое он взял у епископа Павла.
В нём владыка говорит о том, что его мама, – очень верующий человек, – молилась о том, чтобы его перевели из храма Святителя Николая, итальянского города Рима, – в родную, близкую её сердцу Россию. Очень хотела этого. И просила у Господа знака: переведут или нет? И материнская, горячая молитва была услышана. Буквально незадолго до её христианской кончины ей всё же был дан знак.
«Решение о моём назначении принимали в Александро-Невской Лавре, а у мамы под иконой Александра Невского незадолго до этого неожиданно появился серебристый прутик, прямо на обоях. Она жила одна. Нарисовать его было некому. А тут – как будто серебряное напыление вокруг оклада…» – рассказывал владыка.
И ещё: «Я служил в храме Святителя Николая, и она молилась у иконы этого великого Чудотворца. И икона дважды, тому есть свидетели, мироточила во время её молитвы. Как она потом рассказывала, – подошла, перекрестилась, приложилась ко святому образу и утешилась».
В интервью владыка сказал и о том, что без воли Божией, ничего не может быть в жизни.
«Господь направил мои стопы в особый день. Рождение нашей Церкви в целом считается ото дня сошествия Святого Духа на апостолов. Как и обещал Господь после вознесения: Он пошлёт Духа-Утешителя Своим ученикам. И вот на этот же день приходится рождение нашей епархии. Я вижу в этом особый промысел. И для меня это и особенная радость, и одновременно – особая ответственность, и уповаю на помощь Божию в своих трудах. Без этой помощи такой груз мне будет не по силам. Свято верю: если Господь избрал меня на служение и благословляет, – значит, водительство Божие в этом есть. Да и первое благословение на поступление в семинарию я получил, когда вернулся из армии, в Свято-Троицкой Сергиевой лавре, у известного и прозорливого старца Зосимы. Он благословил меня и напутствовал: «Ты скажи, что тебя благословил старец Зосима, и никаких больше рекомендаций не понадобится». А в день преподобного Сергия у меня состоялся монашеский постриг. Вот и хиротония состоялась в Лавре у преподобного. И вот такую святую ниточку я вижу и верю, что преподобный Сергий помогает мне в жизни, путеводительствует».
Эти слова епископа Ханты-Мансийского и Сургутского Павла я не зря цитировал, потому что такие живые свидетельства помощи Божией, – именно в наши дни, – назидают, учат, от них маленькое зёрнышко веры укрепляется и прорастает.
И особенно – у только-только переступившего порог храма молодого человека.
За год с небольшим владыка успел побывать и на всех приходах своей немаленькой епархии. Глубоко вникая в жизнь общин, порою дотошно расспрашивал о возникающих трудностях, самых разных проблемах и способах их решения. И очень важно, что возникшие отношения доверия и взаимопомощи владыки и губернатора Югры Натальи Комаровой, являют собой эффективный и плодотворный результат сотрудничества светской и духовной власти.
Да и в издании этой великолепной по красоте и полиграфии книги – фотоальбома о возрождённых храмах Югры она проявила, – не смотря на постоянную занятость, – большое участие и реальную помощь. Свои слова не бросает на ветер. При всех многочисленных обязанностях не забывает о них. Обещания и наказы избирателей помнит. И старается их выполнять. Какими бы тяжёлыми они порой не казались. А такие качества характера люди во все времена ценили.
Наталья Комарова, – романтичная, обаятельная, умная, но когда необходимо довести до конца сложные дела – решительная и твёрдая.
В 2011 году, давая искреннее интервью Сергею Козлову, она сказала: «Была я на хиротонии в Троице-Сергиевой Лавре 12 июня. Там было очень много людей. Так вот, чтобы вы знали: за ним приехали его духовные чада из Италии. Это не какие-то богатые, ресурсные люди. Обычные, просто те, кто очень любит епископа Павла. Но они приехали в другую страну и рыдали у меня на плече. Говорили, что отдают нам любимого пастыря, просили беречь и любить владыку. Это дорогого стоит. И Святейший Патриарх Кирилл говорил о владыке много добрых слов…»
И дай Бог, чтобы установившиеся дружеские отношения владыки Павла и губернатора Югры Натальи Комаровой и в дальнейшем расширялись и приносили зримые плоды сотрудничества на благо сибиряков и укрепления Православия.

* * *

Прохладным осенним утром я пришел на Патриаршее Подворье Свято-Успенского Пюхтицкого ставропигиального женского монастыря, и остановился недалеко от красивого белокаменного храма в честь Успения Матери Божией, очень гармонично вписавшийся в местный Сибирский пейзаж своими выразительно прекрасными линиями и формами.
Резкий юго-восточный тут же набрасывается на мою седую бороду, кидая ее то влево, то вправо. Да и уже довольно редким волосам на голове достается: ветер и их не забывает: то бросит на глаза, словно театральный занавес темный, то откроет, будто сдергивая его.
Медлительно вальяжные, серо-сине-фиолетовые пузатые облака проплывают медленно, совсем рядом, хоть протяни руку и дотронься до них, ощутив их холодный, разноцветный пар. А они, совершенно невозмутимые, летят по своим делам облачным, почти над самой моей непокрытой макушкой, чуть-чуть ее не задевая, будто играя в прятки, за мощными, корабельными стволами сосен.
И они, безропотно подчиняясь владыке-ветру, с легким скрипом, начинают слегка раскачиваться, и это их ритмичное движение напоминает мне уже давно забытый всеми танец, настолько он стар. Но меня он радует, как всякое природное явление: дождь ли, снег ли, жара ли, или мороз.
А тем более здесь, на бескрайних просторах Сибири, и конкретно, в этом благодатном для меня месте. Ведь здесь – особая атмосфера: вокруг меня действующие белокаменные храмы, часовня и монастырские постройки.
И они очень гармонично вписались в местный сибирский пейзаж, – хоть бери этюдник и пиши акварелью их многочисленные виды, все это зелено-золотое половодье в красках, – настолько оно у меня в сердце вызывает восторг, а душа ликует и отзывается вторя певучему своенравному ветру.
Дышится легко. Даже немного кружится голова от обилия кислорода. Это особенно ощущаешь после недавно оставленной столицы. Набираю полную грудь и с шумом выдыхаю.
Окружают запахи сложные, вкусные, ароматные: тут и различные травы, и цветы, и примешивается запах горячего хлеба, и смолистый, очень мною любимый, запах хвои.
В Москве такой дефицитный, целебный воздух и за большие деньги не купишь. А тут – нате, бесплатно берите столько, сколько сможете унести.
Где-то близко, гулкой раскатистой дробью, забарабанил дятел. И неугомонная кукушка, словно поддерживая, вскоре стала выводить свою старинную нехитрую песню «ку-ку, ку-ку, ку-ку».
И звук этот то усиливался, то был еле слышен, но все-таки ветру не удавалось его совсем погасить.
Туман, белесой, клочковатой полоской, медленно таял, превращаясь в еле заметный воздушный пар, поднимаясь из низин и оврагов, меняя очертания леса.
Опять стало тихо, как бы все живое затаилось на несколько минут. И будто, проявляя свою птичью солидарность, защелкала незнакомая мне птица, и стала напевать: «чок-чок, чок-чок».
Неожиданно, со ствола ближайшей сосны, с характерным скрипом острых коготков о кору, быстро спустилась на землю белочка. И, совершенно не смущаясь, смело подбежала ко мне, бесцеремонно рассматривая серьезными бусинками глаз.
Может, просила чего? Или – наоборот, требовала? Возможно, орехов? Или хлеба? Или семечек? А может водички чистой? А может чего-то сладенького ждала? Типа конфет?
Так мы и смотрели друг на друга и я боялся спугнуть эти редкие мгновения такой нечаянной встречи. Но поскольку я ей так ничего и не смог предложить, она устала ждать, и вскоре, энергично развернулась, опять резво убежала в свою родовую вотчину – сосновую высь изумрудную.
– Наверняка хлестанет сейчас ливень, предположил я негромко, но ошибся.
Вдруг, в эти мгновения, пробилось из плена солнышко, да таким ярким и острым лучом, что тотчас загорелись ярким светом золотые купола и кресты на храмах, часовне, словно большие, белые иерусалимские свечи.
И тут же полетел ястребом ритмичный, звучный благовест, над соснами, пригорками, холмами, реками, над Сибирью и над всей моей многострадальной, но дивной в этом страдании благодатной Россией.
– Как хорошо здесь, – выдохнул я, замирая от такой простой, но одновременной мудрой красоты, удивительно гармонично преображающей этот тихий, смиренный уголок Сибири.
И красота эта, созданная Творцом, через сердца, души, и руки трудолюбивых наших прихожан дай Бог, чтобы пронеслась через века. Потому что лучше Господа никто, никогда, ничего не сделает. Нам бы только бережно сохранить эту дивную красоту, ведь она такая хрупкая, нежная, ранимая.
И много раз я убеждался: даже только подходя к православному храму моя душа начинает радоваться, – как ребенок матери, – этой встрече. Неважно, какие они: сельские, городские, деревянные или каменные, большие или маленькие.

* * *

Соборные, совместные усилия руководства Тобольской кафедры (тогда епископа, а ныне архиепископа Димитрия) и Ханты-Мансийского округа – Югры (губернатора А.В. Филипенко) многих священников и мирян, – принесли добрые плоды: стали возрождаться приходы, восстанавливаться разрушенные храмы и строятся новые.
Сейчас в Ханты-Мансийской епархии (по состоянию на май 2012 г.) насчитывается 100 действующих храмов, молитвенных домов и часовен: приходских – 45; приписных – 21; домовых – 4; молитвенных домов – 14; часовен – 16.

* * *

И всё больше сибиряков, – и стар и млад, – тянутся в храмы Божии, с детьми и внуками. Исповедуются. Причащаются. Принимают участие в жизни своих приходов. Стоят на службах, участвуют в церковных таинствах. Заметно увеличивается количество учащихся воскресных школ и богословских курсов, повышается рождаемость, и молодые, образуя семейные пары, всё чаще венчаются в храмах Божиих.
Люди становятся добрее. Терпимее друг к другу, проявляют взаимопомощь и поддержку в трудных житейских ситуациях. И становятся нравственно сильнее, потому что, – словно уставший, измождённый жаждой, еле-еле бредущий по знойной пустыне жизненной действительности одинокий путник, – находят и припадают к чистейшему роднику живой Веры, – нашему родному, спасительному Православию.

© Автор — о. Иоанн Тунгусов

Партнер сайта — рекламное агентство «Новое Слово» предлагает услуги по разработке логотипа.